Как история Вильмы могла бы повлиять на формирование политики в области охраны психического здоровья?
Вильма очень выразительно описывает, как проявления психоза могут полностью доминировать в сознании и как психоз может вызвать отчуждение личности от самой себя, в какой мере широко распространенное желание общества дистанцировать себя от людей с психотическими симптомами отражает это внутреннее отчуждение в самих пациентах.
В случае Вильмы отчуждение, обусловленное психотическими переживаниями, по-видимому, спроецировалось на внешний мир, в частности на психиатрию, как на организацию, и на психиатров, как на тех, кто должен был бы помочь ей найти путь назад, так и на саму себе. Психиатры безусловно в течение долгого времени не могли восстановить ее связь с внешним миром. Их усилия, возможно с наилучшими намерениями, оказались несостоятельными, поскольку они остановили Вильму на болезненном пути к истокам психоза, которые поэтому также стали истоками той личности, в которую она превратилась. Вильма свидетельствует, с понятной горечью, о том, что ей так и не удалось излечиться от своего "расстройства". Однако психиатрическое лечение и психотерапия помогли ей наладить личную жизнь, создать семью и найти работу, хотя одновременно и замаскировали источник ее заболевания – испытанное в детстве жестокое обращение.
Эта история вновь демонстрирует тот высокий риск, которому подвержен любой пациент с нарушениями психического здоровья – становиться в глазах специалистов не индивидуумом с историей жизни, а лишь носителем психиатрического диагноза. Она показывает, что лечение пациента без того, чтобы вначале выслушать его историю, может, в лучшем случае, стабилизировать состояние и вернуть человека в рамки нормального существования, однако в худшем случае она сохраняет то, что Вильма называет своей "темной стороной" – травмирующие переживания на более ранних этапах жизни, что в результате приводит к утрате целостности личности и является потенциальной причиной рецидива.
История Вильмы убедительно демонстрирует, что предоставление пациенту более широких возможностей и полномочий – это не то, чего следует пугаться врачам, организаторам здравоохранения или обществу; речь идет просто о том, чтобы смело протянуть руку тому, кто не может найти свой путь. То, что испытала она, как и многие другие пациенты с тяжелыми расстройствами психического здоровья, дает яркий пример тому, в какой значительной степени интерпретация реальности, особенно в детском возрасте, зависит от объяснений других людей. История Вильмы иллюстрирует, насколько хрупкой бывает связь между внутренним и внешним миром.
И помимо всего прочего, она показывает, что обвинять в преступлении саму жертву – это наиболее уродливое искажение реальности.
В случае Вильмы отчуждение, обусловленное психотическими переживаниями, по-видимому, спроецировалось на внешний мир, в частности на психиатрию, как на организацию, и на психиатров, как на тех, кто должен был бы помочь ей найти путь назад, так и на саму себе. Психиатры безусловно в течение долгого времени не могли восстановить ее связь с внешним миром. Их усилия, возможно с наилучшими намерениями, оказались несостоятельными, поскольку они остановили Вильму на болезненном пути к истокам психоза, которые поэтому также стали истоками той личности, в которую она превратилась. Вильма свидетельствует, с понятной горечью, о том, что ей так и не удалось излечиться от своего "расстройства". Однако психиатрическое лечение и психотерапия помогли ей наладить личную жизнь, создать семью и найти работу, хотя одновременно и замаскировали источник ее заболевания – испытанное в детстве жестокое обращение.
Эта история вновь демонстрирует тот высокий риск, которому подвержен любой пациент с нарушениями психического здоровья – становиться в глазах специалистов не индивидуумом с историей жизни, а лишь носителем психиатрического диагноза. Она показывает, что лечение пациента без того, чтобы вначале выслушать его историю, может, в лучшем случае, стабилизировать состояние и вернуть человека в рамки нормального существования, однако в худшем случае она сохраняет то, что Вильма называет своей "темной стороной" – травмирующие переживания на более ранних этапах жизни, что в результате приводит к утрате целостности личности и является потенциальной причиной рецидива.
История Вильмы убедительно демонстрирует, что предоставление пациенту более широких возможностей и полномочий – это не то, чего следует пугаться врачам, организаторам здравоохранения или обществу; речь идет просто о том, чтобы смело протянуть руку тому, кто не может найти свой путь. То, что испытала она, как и многие другие пациенты с тяжелыми расстройствами психического здоровья, дает яркий пример тому, в какой значительной степени интерпретация реальности, особенно в детском возрасте, зависит от объяснений других людей. История Вильмы иллюстрирует, насколько хрупкой бывает связь между внутренним и внешним миром.
И помимо всего прочего, она показывает, что обвинять в преступлении саму жертву – это наиболее уродливое искажение реальности.
